В сердце пару смокве составляет некий сладкий, прохладный цветок: парфюмеры заявляют райтию религиозную — водяной жасмин (аллилуйя, это не привычный сухопутный жасмин с его узнаваемым прямолинейным запахом и никто из его сестер по белоцветочному аккорду!). Кто бы это ни был, цветок звучит субтоном и в солисты не рвется, что с его стороны очень благородно. К тому же это снова знаковый выбор: в буддизме райтия — священное растение, как, собственно, и фиговое дерево: смоковницу и дерево Бодхи, под которым Будда достиг просветления, роднит род фикусов.
‌
‌«Sacred Earth» звучит очень слитно и ровно, постепенно затухая в тихие, вечерние, древесные тона. Ни ветивер, ни бобы тонка не выпячиваются на первый план — скорее, сливаются с кедром в общую зеленовато-палевую, совсем чуть-чуть землистую гамму. Чем ближе к концу, тем в запахе меньше воды и тем больше… нет, не земли, а тишины и жемчужных летних сумерек.

Ключевая нота аромата — смоква, инжир. С блоттера она слышна резко и зелено, как фиговый лист; с кожи практически сразу вступает мягкий, нежный плод молочной спелости. Смоковница — святое древо во многих религиозных традициях. Иудейские мудрецы поломали немало копий относительно видовой принадлежности Древа познания, которое было изначально едино с Древом жизни — пока не явился Адам и не разделил их, дав своим потомкам возможность узнавать мир и отличать добро от зла. Были версии, что это пшеница, виноград, цитрон, однако, самые продвинутые рабби пришли к заключению, что это смоковница: ее плодов отведали первые люди, несмотря на божий запрет, и она же сжалилась над ними, изгнанными из Эдемского сада, когда никакое иное древо не желало их принимать, и даровала им листья, чтобы сшили себе опоясания.
‌
‌В христианской иконографии фиговый лист на чреслах падших людей остался, но само древо стало яблоней — вероятно, из-за некоторой схожести слов «peccatum» (грех) и «pomum» (яблоко), тем более, что в мифологии греческой прóклятым плодом раздора между богинями, положившим начало великой Троянской войне, стало именно яблоко из сада Гесперид.
‌
‌Инжир в парфюмерии — тема популярная, к ней не раз обращались опытные мастера, создавая поистине прекрасные ольфакторные полотна. Если взять в качестве трех столпов жанра молочно-кокосовый «Premier Figuier», зеленый «Philosykos» и смолисто-соленый «Figue Amere», то «Земля» очевидным образом следует в кильватере второго, но на коже ведет себя значительно спокойнее и расслабленнее (хотя на бумаге довольно похожа). В целом я бы действительно назвал ее «инжирный 5 o’clock» — в ней есть тема отдохновения, покоя.

Образ священной, сакральной земли можно решить очень по-разному. Самым лобовым ходом было бы сделать что-нибудь вроде «Terre» d’Hermes или еще каким-то способом создать ощущение земной стихии: сухой, пустынной или жирной, плодородной, но так или иначе плотной, тактильной, весомой. Ее можно сделать сухой и холодной по Аристотелю или теплой и полной неги по Диору — то есть привязаться, так сказать, к материальному носителю.
‌
‌«Космогония» пошла по другому пути, взяв за основу два образа: земля как подательница жизни (а жизнь земли — это растения и питающая их вода) и земля как святыня.
‌
‌В чем святость земли? В том состоянии, первозданном и чистом, в котором она когда-то была дана человеку богами. Я бы даже сказал, в котором она была уготована человеку богами, потому что земля появилась в подавляющем большинстве мифов раньше человека. Пользуясь стандартной иудео-христианской мифологией, это Эдем до Адама.